Сенсационная находка: краевед рассказал об архиве «исчезнувшего» Свирьлага

Год назад краеведу Петру Васильеву удалось обнаружить более 10 тыс. уникальных документов, связанных с деятельностью ИТЛ. Сегодня они находятся в выборгском архиве. В материалах оказались фамилии заключенных, информация о распорядке, побегах, болезнях и многое другое. Ранее считалось, что архив был уничтожен. Отметим, что в Свирьлаг свозили людей со всей страны, вплоть до сибирских крестьян. Среди известных сидельцев - княжна Кира Оболенская и философ Алексей Лосев. Информацию все еще изучают специалисты, но Петр Васильев поделился некоторыми подробностями в эфире BusinessFM Петербург. С ним беседовал обозреватель Максим Тихонов.

Максим Тихонов: Пётр, что примечательного удалось обнаружить в документах?

Пётр Васильев: Самое ценное, что это большой массив документов. Десятки папок за довольно короткий период времени по всего лишь одному отделению Свирьлага – это Свирьстройское отделение, хотя и называлось тогда Свирьстройский исправительный лагерь. В отделении, которое находилось в Свирьстрое, было до 3 000 заключенных. Это не так много. Если в самом Свирьлаге было в определенные периоды до 45 000, то это лишь малая часть всего лагерного хозяйства.

Максим Тихонов: Известно, что с этими людьми стало после 1937 года?

Пётр Васильев: Открою вам тайну – Свирьлаг никуда не делся. Формально его закрыли в 1937 году, а на самом деле заключенные и охранники продолжали там находиться. Даже в 1941 году Свирьлаг продолжал действовать только под другим названием. В послевоенное время, когда снова образовались лагеря на берегах реки Свири. В эти лагеря стали завозить новых заключенных: и уголовников, и военнопленных.

Максим Тихонов: Были ли особенности содержания заключенных в Свирьлаге в отличии от других аналогичных учреждений?

Пётр Васильев: Да, были. Важно было выполнить норму. Если норма выполнялась, то паек люди получали, вплоть до полу килограмма хлеба в день, овощи, рыбу. Если люди не выполняли норму, то были в полуголодном состоянии. Кроме того, доходило до того, я смотрел документы, что не хватало обуви. Работа в лесу или на лесосплаве, или на выемке грунта требовала хорошей обуви, чтобы в осенне-весенний период, тем более в зимний, нормально работать. А этого не хватало. Доходило до того, что были специальные комиссии, которые решали, кому дать сапоги, то есть отбирали. Уголовники притворялись готовыми трудиться, а на самом деле забирали сапоги, их в карты проигрывали и т.д. Такая система была. Были, естественно, авральные работы. Приезжает начальство, какую-то задачу надо решить, план перевыполнить. Всех загоняют на тяжелые, порой бессмысленные, работы, чуть ли не перетаскивание бревен с одного места на другое. Все, естественно, делали приписки. Сегодня выясняется. Бригадир приписывал нужную ему цифру, чтобы получить достаточное количество продовольствия на свою бригаду. Дальше мастер и начальник отделения, почему и возник вопрос о закрытии такого убыточного лагеря. Цифры красивые, а на деле одни убытки.

Максим Тихонов: Что касается взаимоотношений руководства лагеря и заключенных. Я имею в виду пытки и прочее. Это было в Свирьлаге?

Пётр Васильев: Были отдельно случаи. Это даже упоминается в проверке, организованной Сталиным. Когда отдельные надзиратели издевались над заключенными, над женщинами. Системности не было. Никто сверху не приказывал пытать заключенных. Мне кажется, уголовники больше издевались над своими сокамерниками или сопалатниками.

Максим Тихонов: Кого больше было в лагере, политических или уголовных заключенных?

Пётр Васильев: Политических было, наверное, процентов 20. И уголовники были, и обычные работники, крестьяне, кого только не было. Настоящих политических было не так много. Это, естественно, больше офицеры царской армии, довольно большая группа. Инженеры, интеллигенция, они старались держаться вместе. Хоть как-то друг другу помогать. Что любопытно, даже в тот период Свирлага, о чем говорят документы, разрешались посылки, разрешались даже свидания с родными. Даже в голодные времена, в 1933-1934 годы, когда был голод в Поволжье, на Украине, здесь получали довольно хорошие посылки. Я читал по составу, чуть ли не до курятины, вкусное печенье и так далее.

Максим Тихонов: Пётр, вы заметили, что после официального закрытия лагерь продолжил работу. Когда окончательно свернули деятельность?

Пётр Васильев: Лагерная деятельность была свернута в середине 50-х годов, большая часть военнопленных выехала отсюда чуть раньше, когда достроили Верхне-Свирскую гидроэлектростанцию в Подпорожье. Уже не было необходимости в таком большом количестве трудовых ресурсов. Но еще была работа на лесоповалах, где людей не хватало, было много ручного труда. Когда и там уже пришло достаточно вольнонаемных, избавились от заключенных, от необходимости их караулить. Где-то с середины 1950 годов люди вспоминают, что вышки уже были пустые в Подпорожье и других местах.